Игра без правил  - Дмитрий Зурков

– Ну, сейчас-то страной фактически правит регент, великий князь Михаил Александрович…

– Пока что он никак себя не проявил, разве что быстро и не слушая возражений Алексеева, своей властью развернул 2-й Гвардейский корпус к Барановичам во время прорыва. А внутри страны всё осталось как прежде. Если раньше многие дельцы и фабриканты готовы были чуть ли не ноги целовать Гришке Распутину, чтобы тот замолвил за них словечко перед императрицей, то сейчас они очень настойчиво ищут возможность пробиться в салон супруги великого князя Михаила, которая давно привыкла, что он исполняет любые ее прихоти…

Ну, то, что на этой почве между ними пробежала даже не кошка, а небольшое кошачье стадо, знают очень немногие. Михаил Александрович решительно не стал путать личное с государственным, что явно пришлось не по вкусу графине Брасовой, наверное, уже получившей определённые авансы, которые надо было отработать…

– Россия уподобилась кораблю, на котором во время шторма команда ринулась опустошать трюмы и провизионки, а капитана разбил паралич.

– Николай Михайлович, в целом я согласен с той картиной, которую вы так красочно нарисовали. Ответ на вопрос «Кто виноват?» мы нашли, осталось найти ответ на второй вопрос: «Что делать?»

– Искать решительных людей, которые в нужный момент смогут переложить штурвал и увести корабль от рифов. – Что-то потянуло генерала на морские аллегории, почувствовал море по колено? Или он тоже пытается играть подвыпившего собеседника?..

– Теперь хотелось бы понять, где их, таких замечательных, искать и насколько далеко в своей решимости они могут пойти? – Ну, давайте, господин генерал от разведки, сказали «А», говорите и «Б», не тяните кота за интимные места.

– Как вы понимаете, искать таких людей в думских партиях не имеет смысла… Остаются радикально настроенные революционеры, которые бесконечной говорильне и мышиной возне смогут противопоставить конкретные действия… – По мере объяснения Потапов несколько воодушевляется, вон глазки как загораются. Да, в принципе он прав, но вот друзей ищет не там, где надо. – Национализация всей оборонной промышленности, введение железной дисциплины в войсках и на заводах, выполняющих заказы для армии, жесткий контроль за фабрикантами, в крайнем случае – установить фиксированные цены на их продукцию…

– Простите, Николай Михайлович, но почему вы уверены, что они будут лучше, чем заводчики и деляги? Потому что декларируют борьбу с угнетателями народа и построение светлого будущего? А позвольте полюбопытствовать, на чьи деньги господа из, если я вас правильно понял, РСДРП(б) шикуют в той же Швейцарии? Своих сбережений – кот наплакал, партийные взносы – капля в море. Я так предполагаю, что либо проедают награбленные, то бишь экспроприированные рублики, либо субсидируются теми же капиталистами-эксплуататорами, «сочувствующими» их идеям. А коль они – буржуа, то каждый франк и каждый фунт стерлингов эти борцы за народное счастье должны будут отработать. Простите за грубое сравнение, но кто платит, тот и имеет удовольствие с барышней… К тому же, чем закончилась революция во Франции? Правильно – монархией. Первый консул, или кем он там числился, Наполеон Бонапарт в один прекрасный день решил вдруг стать императором и стал им. Зачем огород городить, чтобы вернуться к тому же, с чего начали?

– Почему вы сделали вывод о большевиках? – Батюшин неожиданным вопросом на несколько секунд ставит меня в тупик. Честно говоря, думал, что они вместе будут в прямом смысле агитировать за Советскую власть, а Николай Степанович большей частью молчит и наблюдает за нашими дебатами.

– Потому что только они имеют четкую структуру, упомянутую железную дисциплину и даже военную организацию, действующую в основном в Петрограде. Но их ошибка в том, что крестьянство, составляющее подавляющее большинство населения, они и за людей не считают. У них только пролетарии в дело годятся. Мол, они не имеют ничего, кроме своих цепей, стало быть, высокие понятия им чужды, и поэтому ими легче управлять. А у землепашцев наших надо из головы еще всякую дурь, типа вековых обычаев и уклада жизни, выбить. Вспомним Пугачёва, стоило ему назваться Петром Третьим и от его имени обратиться к народу, полыхнуло так, что еле затушили.

– Денис Анатольевич, если вы намекаете на идею «крестьянского царя», то… – Потапов задумывается на несколько секунд, затем вдруг очень внимательно смотрит на меня, – или в ваших словах есть что-то от офицера по особым поручениям при регенте?..

– Николай Михайлович, вы же прекрасно понимаете, что я не имею права честно ответить на этот вопрос… Но могу посоветовать повнимательней присмотреться к составу Регентского совета. На этом позвольте откланяться, благодарю покорно за приятный вечер. Честь имею, господа! – Хоть это и противоречит всем канонам вежливости и этикета, достаю из портмоне деньги и кладу на стол. Уверен, что так будет правильней…

Моего терпения стоически хватило на полчаса спокойно-философского созерцания того, как моя любимая мечется, будто угорелая, между трюмо и гардеробом, подбирая «хоть что-то приличное» для очередной встречи с суперзвездой. После чего пришлось состроить мрачно-решительную мордочку и заявить, что все эти прихорашивания моей дражайшей супруги перед рандеву с чужим мужиком вызывают неконтролируемые приступы ревности и могут привести к резкому ухудшению самочувствия одного очень знаменитого певца. В ответ на что был обозван очень многими ласковыми словами и облобзан… в смысле облобызован… короче, горячо расцелован Дашенькой. Нет, оно, конечно, понятно – Шаляпин есть Шаляпин. И ныне, и присно, и во веки веков. Когда в день приезда попал с корабля на бал, то бишь с поезда на концерт, ощущения были еще те! Особенно при исполнении «Орла 6-го легиона» в сопровождении рояля и двух диапроекторов, синхронно проецировавших слайды на экраны по обе стороны сцены. Кое-кто, кого я, кажется, хорошо знаю, с прямо-таки иезуитской хитростью подобрал исторические аналогии. Римские легионеры и русские богатыри, античная крепость и Московский Кремль, прочие «совпадения» – еще куда ни шло, но когда под финальный куплет слева появился римский орел с лавровым венком, а справа – двуглавый герб России-матушки, меня помимо могучего голоса, исполнявшего песню без каких-либо «фанер» и микрофонов, буквально в прямом смысле торкнула энергетическая волна присутствовавшей здесь публики и очень сильно захотелось достать из ножен что-нибудь очень острое и помахать железякой, вопя во всё горло «За Веру, Царя и Отечество! Вперед, на Берлин!». Впрочем, в сём порыве я был абсолютно не одинок, все дамы насквозь пропитали слезами восторга свои кружевные платочки, а мужчины, независимо от возраста, комплекции и состояния здоровья выпятили грудь колесом и сжали кулачки, кулаки и кулачищи, чтобы тут же идти воевать супостата за только что названные идеалы.

Потом, после концерта, наступила очередь самого Шаляпина побывать в нашей шкуре. В моё отсутствие дамы уже исполнили для него всё, предназначенное для женских голосов, теперь наступила моя очередь.

«Плесните колдовства…», «Я уеду, уеду, уеду…», «Любовь и разлука» Малинина произвели очень сильное впечатление, а когда мы с Дашей исполнили дуэт графа Резанова и Кончиты Аргуэльо, Фёдор Иванович пристал с очень настойчивыми расспросами о происхождении шедевров, и по его глазам я понял, что никакая спецподготовка и рукопашный бой сейчас не помогут. Пришлось, скромно потупясь, внаглую наврать знаменитости, что после контузии мне по ночам иногда снятся очень яркие сны, сопровождаемые такими вот песнями. И что я, как автор, не имею ничего против, а наоборот, буду очень польщён и безмерно счастлив, если сам великий Шаляпин включит их в свой репертуар. А о доходах с концертов (бесплатно же только птички поют!) его агенты всегда могут договориться с павловскими адвокатами, любезно согласившимися оказать мне небольшую услугу. Причем с очень прозрачным намёком я тут же пылко заявил, что свои дивиденды буду перечислять в недавно созданный великим князем Михаилом Фонд помощи семьям фронтовиков, к чему Фёдор Иванович отнесся скептически, не зная, правда, о том, что эта благотворительная организация будет под колпаком и тотальным контролем Отдельного корпуса. В конце беседы пришлось, правда, добавить певцу в его бочку мёда небольшую ложку дегтя, поставив условие, что все договоренности будут иметь силу, только если маэстро примет личное участие в концертах для фронтовиков, для чего уже подобраны песни из «приснившихся», и я обязательно покажу их уважаемому Федору Ивановичу.